- Расскажи, Гамаюн, птица вещая, как женился Дажъбог сын Перунович на младой Златогорушке Виевне.
- Ничего не скрою, что ведаю...
Поезжал Дажьбог путь-дорогою. Видно где Дажьбог на коня вскочил, да не видно где в стремена вступил - только видно в полюшке пыль столбом.
Тут увидел он - в чистом поде поляница-наездница едет. - Что за чудо-чудесное в поле? Поляница во полюшке едет, а под нею конь будто лютый зверь, а сама-то спит крепко-накрепко. Тут вскричал Дахьбог зычным голосом: - Ой да ты, поляница могучая! Спишь ты впрямь, или ты притворяешься? Не ко мне ли ты подбираешься? Поляница ж молчит - не ворохнется. Разгорелось тут сердце Дажьбожее - взял Дажьбог булатную палицу, ударял полянину могучую. Поляница ж сидит - не ворохнется, на Дажьбога она не оглянется. Ужаснулся Дажьбог и отъехал назад: - Видно, смелости во мне все по-старому, только силы во мне не по-прежнему! Видит он - дуб стоит в чистом полюшке. Наезжал на него Тарх Перунович и ударил булатною палицей - и расшиб сырой дуб на щепочки.
- Значит, силы в Дажьбоге по-старому, видно, смелость во мне не по-прежнему! Разъезжался Дажьбог сын Перунович, вновь наехал на ту поляницу он - и ударил ее в буйну голову. Поляница ж сидит - не ворохнется, на Дажьбога она не оглянется. Ужаснулся Дажьбог и отъехал назад: - Видно, смелости во мне все по-старому, только силы во мне не по-прежнему! Видит он - скала в чистом полюшке. Наезжал на нее Тарх Перунович и ударил булатною палицей - и разбил на мелкие камешки. - Значит, силы в Дажьбоге по-старому, видно, смелость во мне не по-прежнему! Разъезжался опять Тарх Перунович, вновь наехал на ту поляницу он - и ударил ее в буйну голову, и отшиб себе руку правую. На коне поляница сворохнулась, на Дажьбога она тут оглядывалась: - Я-то думала - мухи кусаются, оказалось - то добрый молодец! Ухватила Тарха Перуновича поляница за желтые кудри, подняла с конем богатырским, опустила его во хрустальный ларец, а ларец запирала ключиком. И поехала снова к Рипейским горам. Едет целый день вплоть до вечера, едет темную ночь до рассвета. А на третьи сутки могучий конь стал под нею брести-спотыкаться. Она била его плеткой шелковой:
- Ах ты, волчья сыть, травяной мешок, ты чего подо мной спотыкаешься? Тут ответил ей богатырский конь:
- Полянина ты удалая, Златогорка дочь Вия подземного! Ты прости уж меня, хозяюшка, третьи сутки иду я без отдыха и везу двух могучих всадников. Силой будет тот витязь слабей тебя, ну а смелостью посильней тебя! Тут опомнилась Златогорка, вынимала хрустальный ларчик, отпирала его золотым ключом, вынимала Дажьбога Перуновича из ларца за желтые кудри:
- Ах, удалый ты, добрый молодец! Сделай ты великую заповедь, ты возьми-ка меня в замужество. Будешь жить тогда ты по-прежнему. Коль откажешься - знать тебе не жить. На ладонь положу, а другой прижму - только мокренько между ладошками будет!
- Златогорка, дочь Вия подземного! Отпусти ты меня жить по-прежнему, я согласен на заповедь вечную, я приму с тобой золотой венец!
И поехали они да не в чисто поле, а поехали ко Рипейским горам. Встретил их Сварог с Ладой-матушкой. И спросил Сварог Златогорушку:
- Ты кого привезла, Златогорушка?
- Привезла я могучего витязя, удалого Тарха Перуновича, скуй, Сварог, нам свадьбу небесную!
Приняли Дажьбог с Златогоркою золотые венцы Свароговы и сыграли свадьбу небесную.
Далеко-далеко в чистом поле поднималась пыль и стелилась ковыль. Проезжали там добрый молодец - молодой Дажьбог сын Перунович и удалая поляница: Златогорка - дочь Вия подземного. Они ехали ко далеким горам, ко высоким горам Араратским. Ехали они много времени, подъезжали они ко Святой горе. Находили тут чудо-чудное, чудо-чудное - диво-дивное, находили гробницу огромную. А на ней надписана надпись: "Тот в гроб ляжет - кому в нем лежать суждено". Тут спустились они со могучих коней и ко гробу тому наклонились. И спросила тогда Златогорушка: - А кому в этом гробе лежать суждено? Ты послушай меня, милый муж Дажьбог, ты ложись-ка в гроб да примеряйся, на тебя ли гроб этот вырублен? Тут ложился Дажьбог в тот огромный гроб, только гроб ему не поладился - он в длину длинен, в ширину - широк. - Ты Дажьбог могучий, Перуна сын, выйди ты из гробницы той каменной. Я теперь прилягу, примеряюсь. И легла Златогорушка в каменный гроб. Златогорке гроб тот поладился - он в длину по мере, в ширину как раз. И сказала тогда Златогорушка: - Ай же ты, Дажьбог, мой любезный муж, ты покрой-ка крышечку белую, полежу я в гробу, полюбуюся. Отвечал Златогорке могучий Дажьбог: - Не возьму, Златогорка, я крышечки, шутишь шуточку ты немалую, ты себя хоронить собираешься. Тут взяла Златогорушка крышечку и закрыла ею свой каменный гроб. Захотела поднять - и не может:
- Ай же ты, Дажьбог сын Перунович, мне в гробу лежать тяжелешенько, ты открой скорей крышку белую, ты подай мне свежего воздуха.
Взял Дажьбог ту крышечку белую - только крышечка не поднялась, даже щелочка не открылась. И сказала ему Златогорушка:
- Ты разбей-ка крышечку белую, вынь меня из гроба глубокого!
Он ударил булатною палицей вдоль той крышечки тяжкой каменной. А куда он ударил палицей - становился там обруч кованый. Тут сказала ему Златогорушка:
- Ты возьми, Дажьбог сын Перунович, кладенец тот меч. Бей ты им по гробу глубокому, поперек ударь крышки белой! Но не смог поднять кладенец Дажьбог.
- Наклонись ко мне к малой щелочке, я дохну в лицо твое белое - у тебя прибавится силушки.
Наклонился к ней сильный бог Дажьбог, и дохнула в него Златогорушка - силы в нем прибавилось вчетверо. Тарх Дажьбог поднял тот могучий меч и ударил по гробу глубокому - и посыпались искры далешенько. А куда он ударил мечом-кладенцом - становился там обруч кованый. Говорила ему Златогорушка:
- Мой любимый муж, молодой Дажьбог! Видно, мне не выйти отсюда. Здесь найду я свою кончину. Съезди ты к моему родителю, к Вию князю в царство подземное, передай ему мой последний поклон и проси прощения вечного.
Отправлялся Дажьбог сын Перунович от жены свой Златогорки в царство пекельное, подземное ко высоким Кавказским горам.
И приехал он к Вию темному и сказал ему таковы слова:
- Здравствуй, Вий - подземельный и темный князь! Я привез поклон-челобитие от любимой родной твоей дочери, от моей жены Златогорушки. Она просит прощения вечного - как легла она в плащаницу, в ту гробницу из белого камня - так не может оттуда подняться. Видно, Родом самим так поведено. Рассердился Вий подземельный князь, сын великого Змея Черного:
- Значит, ты убил Златогорушку - и посмел прийти в царство Змеево!
Закричал тут Вий зычным голосом и созвал к себе силы темные:
- Поднимите мне веки тяжкие, я взглянуть хочу на Дажьбога! Дай мне руку, Тарх сын Перунович!
А Дажьбог на огне булаву раскалил - протянул ее Вию грозному.
Вий схватил булаву раскаленную и взглянул на Дажьбога светлого. Тут завыл, закричал подземельный князь:
- Здесь не место тебе, светлый Тарх Дахьбог! Ты впускаешь свет в царство темное! Я даю прощение вечное Златогорке любимой дочери! Уходи же скорее в подсолнечный мир!
И уехал Дахьбог сын Перунович ко своей жене Златогорушке, передал ей прощение вечное. Златогорка с Дажьбогом прощалась и в гробу том навек упокоилась. И на том гробу написал Дажьбог: "Здесь лежит Златогорушка Виевна. По велению Макоши-матушки, по желанию Рода небесного смерть нашла она на Святой горе".